В детстве я ходил на каратэ. На занятиях мы, как это часто бывает, получали какие-то травмы, поэтому учились сами с ними справляться: бинтоваться, клеиться и т.п. Тогда же я получил основы массажа - точечного, классического: бабушка подарила мне книгу, которую я проштудировал и стал применять какие-то знания на практике. Потом уже захотелось чего-то более серьезного – окончил одни из первых курсов массажа и начал практиковать.
В армии служил в медицинском отряде. Там мне попалась копия книги «Лечебная физкультура для служебного пользования», так я начал работать с движением и получал неплохие результаты. Становилось все интереснее, поэтому решил после окончания службы поступать в университет на факультет физической реабилитации. Случайно оказалось, что мой друг тоже поступал в этот университет.
По существующей тогда учебной программе можно было стать врачом ЛФК, окончив медицинское училище и институт физкультуры. Мне повезло поступить с первого раза, хотя экзамены были непростые. У нас было много физкультуры, специфичная биология. Учиться было сложно, но я параллельно продолжал работать массажистом, потому что студенту всегда нужные деньги. В то время уже начал применять на практике работу с простейшими движениями, методику ПИР (постизометрическая релаксация). А уже после попал на работу в один из реабилитационных центров.
– Когда и почему пошли учиться в FPA? Что для вас было интересно в этом курсе для тренеров после прохождения основного образования?
Тогда практически никто не использовал в реабилитации силовых методов. Считалось, что тренажеры – для качков, а ЛФК – это что-то простенькое: сидят люди на стульчиках с палочкой или работают со шведской стенкой. В какой-то момент почувствовал нехватку новых знаний по работе с тренажерами и решил пойти в FPA, т.к. знал, что там действительно учат профессионально. Кстати, учеба на курсах не была для меня такой уж простой. Помню, как пошел сдавать экзамен по анатомии без подготовки и завалил его. Пришлось готовиться серьезнее.
После окончания FPA я стал с успехом применять на практике полученные знания, положив их на базу медицинских знаний. Тогда я работал методистом в одном из медучреждений.
– С какими пациентами приходилось работать?
После окончания вуза я некоторое время поработал в «скорой», а потом попал в 36-ю городскую клиническую больницу, где работал как специалист ЛФК. Профиль пациентов был разный: лечебная физкультура в реанимации, в нейрохирургии, травматологии и терапии. Везде я работал с разными формами ЛФК, всегда искал или придумывал что-то новое.
Традиционных методов в работе на тот момент было мало, хотелось чего-то интереснее. Например, я вел тай-цзи (дыхательные упражнения) для бабушек после пневмонии. Поначалу немногие из пациентов ходили на мои 40-минутные занятия, но потом потихоньку стали присоединяться. Тогда в больницах не было лимита по времени пребывания, можно было провести в отделении почти всю зиму. И часто получалось так, что кто-то из новеньких молодых пациентов присоединялся к нашим группам и не всегда выдерживал темп тех пожилых людей, которые уже занимались со мной в течение 1,5 месяцев.
В реанимации у меня хорошо пошел метод ПИР, а в травматологи я использовал подвесные системы. Изначально была балканская рама, куда подвешивали различные резинки, пружинки, блоки - мы пытались на них разрабатывать ноги пациентов. Начинали использовать какие-то подвесные системы из восточных единоборств. Что-то вязали простыми поясами или веревками, а потом уже появились специальные приспособления.
Во время работы в городской больнице я получил обширный опыт с разным контингентом пациентов. У меня были и спортсмены, и физически подготовленные люди, представители экстремальных профессий и совершенно неподготовленные или тяжелые пациенты.
– По каким принципам приходилось работать, как выбирали методологию?
Центральной методологии у нас не было. Из основных материалов были учебники Попова и Епифанова по лечебной физкультуре. Какие-то материалы искали сами. Обучающие семинары на работе проводились, но они были короткими, а хотелось большего погружения в тему.
Когда я после университета пришел работать в больницу, то думал, что мне дадут наставника, который все мне расскажет и покажет. А получил своего первого пациента, у которого было шесть аппаратов с наружной фиксацией – шесть железяк на винтах, которые торчали из его тела. Пришлось применять свои практические знания, которые я к тому моменту успел получить, работая на «скорой». Потом уже стал подробнее изучать разные методики, посещать семинары, проходить дополнительное обучение и пр.
– Ориентировались на зарубежный опыт?
С ним я познакомился чуть позже. Причем сначала я думал, что там, за границей, происходит что-то волшебное, чего нет у нас. Оказалось, что у нас есть даже кое-что поинтереснее. Тогда много говорили о методе PNF. Мы все искали информацию об этой методике, что-то подсматривали, практически нелегально проникали на иностранные семинары по этой очень серьезной и глубокой методике. Конечно, PNF гораздо сложнее ПИРа, это целая система. По этому методу можно научить человека спускать ноги с кровати, вставать с кровати, даже работать с хромотой и разблокировать какие-то неподвижные части. А ПИР – это работа с мышцей, отдельная техника.
Наши реабилитологи взяли кое-что из спортивного стретчинга, какие-то упражнения из пилатеса. Стали активнее использовать подвесные системы, тренажеры. Затем взяли войту, соматику Ханны. В итоге получился микс из прикладных методик. Во всем этом многообразии важно выявить задачу для конкретного пациента и подобрать те методы, которыми ему можно помочь.
– Какие методики вы чаще всего применяете на практике?
Если это «лежачие» пациенты, то я использую PNF и соматику Ханны. Когда человек уже встает – начинаются подвесные системы, добавляю что-то из пилатеса. Когда человек осваивает бытовые навыки – снова PNF и функциональный тренинг. Когда мы уходим в работу с профессиональными навыками, начинаются силовые нагрузки. В целом схема реабилитации такая: мобильность и подвижность, затем стабилизация, потом уже работа с движением. Далее мы переходим к развитию профессиональных навыков.
Всегда важно учитывать контекст. Например, я работал с кузнецом, у которого были серьезные грыжи, остеохондроз и нестабильность позвоночника. Сложилась такая ситуация, что на занятии у него ничего не болит, а на работе снова болит! Как выяснилось, на работе он обычно был под воздействием алкоголя. В итоге решили, что он будет «принимать» чуть-чуть перед нашей тренировкой. С одной стороны, так нельзя, но с другой – человек ведь так работает! И знаете, сработало.
– Может ли тренер работать по восстановительным методикам в фитнес-клубе?
На этот вопрос нет однозначного ответа. Раньше я думал, что нельзя. Потом я узнал, что в Германии государственная клиника заключает контракт с частной практикой, куда по государственной страховке приходят пациенты с оперированными тазобедренными суставами, с установленными протезами. В рамках реабилитации они занимаются бодибалетом - у станка, перед зеркалом, с улыбкой на лице и в хорошей одежде. То есть реабилитация проходит без психологического давления клиники. Работа частных практик такого типа на 80% состоит из пациентов, которые проходят реабилитацию по государственной страховке. Если бы такой механизм работал у нас в стране, было бы здорово.
В идеале тяжелую реабилитацию нужно вести в медучреждениях, а с определенного этапа, когда пациент переходит на свободный режим, нужно заключать договоры с фитнес-клубами или частными практиками, которые сертифицированы по какой-то реабилитационной методике. Почему бы не отправить пожилых людей с потерей мышечной массы (после определенного тестирования) на силовые нагрузки? Или человека с остеохондрозом на определенном этапе реабилитации - на пилатес? С психологической точки зрения походы в больницу здоровья не добавляют.
Было бы здорово открыть в России курс по лечебной физкультуре для тренеров. Примерно за год им можно было бы дать необходимые знания на уровне медучилища. При этом у тренера зачастую будет преимущество – он знает больше по тренировочному процессу, чем сотрудник медучреждения по ЛФК. Но все-таки медучреждение несет больше ответственности за такую деятельность, чем тренер зала. Тренер не имеет право заниматься реабилитацией, только восстановлением после травмы. Но в целом я за то, чтобы сделать этот процесс максимально прозрачным и честным.
– Может ли человек, который получил травму, самостоятельно пройти реабилитацию или важно найти специалиста?
У нас в стране неплохой выбор реабилитационных заведений. Есть медцентры и организации, которые проводят реабилитационный фитнес. Вопрос в сумме, которую может заплатить человек.
На практике часто оказывается, что хорошего специалиста найти непросто. Нужно знать, куда и к кому идти. Да, бывают и положительные результаты самостоятельного восстановления до какого-то этапа. Но есть и отрицательные, когда приходится все поправлять. Но я, конечно, за реабилитацию у специалиста.
Для первого этапа помощи (восстановления бытовых навыков) достаточно реабилитолога из медучреждения, т.к. ЛФК есть почти везде. Не нужно недооценивать официальную медицину и отказываться от бесплатных услуг. Тем более, лечебное учреждение всегда несет ответственность за то, что сделал его специалист. А вот какой-то «обалденный массажист из второго подъезда с тайными индийскими знаниями» – нет.
После первого этапа реабилитации уже нужно искать конкретный профильный реабилитационный центр. Если вы узнали по «сарафанному радио» про того, кто успешно занимается вашей проблемой – обращайтесь к нему, но наведя дополнительные справки о специалисте.
– Расскажите про ваш семинар о тренировках при остеохондрозе.
На момент создания курса на базе FPA у меня была задача собрать короткий тренинг по остеохондрозу. В нем я рассказываю, что мы делаем на основном этапе тренировки. Ведь главное для специалиста - понять, что и для чего мы делаем с клиентом, а чего нужно избегать. Конечно, это нельзя назвать полным обучающим курсом, после которого можно сразу пойти и тренировать всех, если у вас нет предыдущего тренерского опыта. Но если в арсенале тренера уже есть много инструментов для работы, если он готов делать выводы, то новые знания пригодятся.
Если говорить о расширении курса, я бы кратко прошелся по анатомии и по физиологии позвоночника, а также сделал бы больший объем тестирований, планы тренировок на каждом этапе работы с остеохондрозом: мобильность, стабильность и т.д. Отдельно можно рассматривать работу по силовым направлениям, с подвесными системами.
– Откуда поступил запрос на создание семинара?
Эта тема сейчас актуальна для многих, а у меня уже набрался обширный опыт из практики работы в физкультурно-врачебном диспансере и методической работы в реабилитационном центре. Все методики выстраивались «снизу», из практики работы с людьми с обострениями: с кем работали методики, а с кем-то, может, и нет. Я узнавал много нового, много общался и спорил, делал выводы. Но все эти знания были какими-то разрозненными: часто с пациентами я работал на уровне интуиции, делая выводы из наблюдений о том, как и что работает в данном случае.
Однажды на семинаре по стретчингу Елена Волкова спросила меня, почему я не читаю лекции. Многие мои знания кажутся для меня само собой разумеющимися вещами, т.к. являются частью ежедневной работы, но многие не знают даже части этого. Подумав, я решился написать свой первый семинар.
Курс вырос из моего личного опыта. Я работаю в госструктуре, это очень хорошая площадка для наблюдения за эффективностью тех или иных подходов к реабилитации. Сейчас я вижу, что мой курс можно расширить. Ведь методика постоянно чем-то дополняется. А еще некоторые вещи можно сделать проще или эффективнее донести до аудитории.
– Какие методики вы бы еще хотели донести до тренеров или коллег из медицинской сферы?
До медицинских специалистов я хотел бы донести какие-то методы работы из фитнеса и наоборот. Для медиков – соматику Ханны или метод Фельденкрайза. Я пробую писать короткие комплексы по соматике – минут на 10-12, комбинирую их с ЛФК. Соматика предельно понятная и простая и позволяет добиться результата. При этом методика достаточно директивная. И в отличие от метода Фельденкрайза, соматике научить проще. Она хорошо прижилась в ЛФК, идеально работает с миотоническим синдромом. Также интересно было рассказать о работе на подвесных системах. Кстати, даже на простых подвесных системах типа TRX можно выстроить эффективную работу.
– Можно ли себя застраховать от травм в фитнесе, на ваш взгляд?
Фитнес зачастую даже более травмоопасный, чем бокс и контактные виды спорта. Многие люди приходят в зал совсем неподготовленными. У некоторых даже нет базы, как правильно ходить. Застраховать себя от травм можно, если придерживаться правильной техники. Ничего нового я по этому вопросу не скажу, нужно уметь эффективно выполнять базовые комбинаторные движения в упражнениях с минимальным вредом для себя, даже если это кажется скучным. Если ты спотыкаешься на ровном месте, то и с гантелями твои выпады будут не совсем правильные. Поэтому человеку без определенного опыта по движению проще и дешевле взять тренера, нежели потом переучиваться или лечиться.
У меня много клиентов из фитнеса. Многие получали травмы, занимаясь самостоятельно или делая упражнения, которые напомнили о давно забытой проблеме. Только в спорте люди идут на осознанный риск. Мало кто получил травму, занимаясь с тренером. Нет плохого или хорошего вида фитнеса. Есть несвоевременные или бесконтрольные действия. В силовых направлениях чаще страдают поясница и колени. Если бесконтрольная йога – страдают шея и плечевые суставы. Всегда нужно учитывать особенности человека. Ведь можно сорвать себе спину, просто ставя на полку коробку из-под обуви или меняя колесо машины.
Есть довольно распространенные упражнения, которые чаще всего вызывают травму, но адекватные тренеры их давно не применяют. Также люди получают травмы, когда начинают соревноваться из-за весов, количества повторов (с кем-то или сами с собой), или потому, что отвлекаются во время тренировки. Также травмы случаются, если человек продолжает ходить на какое-то модное фитнес-направление, от которого у него болезненные ощущения, и спохватывается, почувствовав боль.
В целом у наших людей довольно низкий уровень культуры фитнеса. И чаще всего люди страдают именно из-за плохой техники или потому, что замахнулись на то, что пока рановато.
– Каким фитнес может стать в будущем?
У меня есть психологическое образование (помимо реабилитационного), поэтому я бы выстроил схему фитнеса в будущем так: расширить изначальное тестирование (выявить запрос клиента, потом бы его протестировать (по здоровью и по предрасположенности – психологическое тестирование)). Одних и тех же задач можно добиться разными методами. Когда четко выявляются потребности человека, он точно будет готов продолжать ходить заниматься. Зачем человеку ходить в тренажерный зал, если ему там не нравится? Может, ему лучше начать танцевать или заниматься пилатесом.
В целом сейчас много новых направлений, которые возникают и уходят. Да и все новое – хорошо забытое старое. Конечно, интересными могли бы стать тренировки с дополненной реальностью. Но это, наверное, совсем далекое будущее. Например, интересно было бы сплавляться на рафте в спортзале, видя перед собой реку, нежели сидеть на гребном тренажере. А в плане конкурентоспособности направлений – думаю, фитнес сам выйдет на какие-то новые формы.
– Каким должен быть хороший тренер с точки зрения клиента?
Он должен уметь сделать так, чтобы клиент быть доволен и добивался результатов, которые поставил себе в обозримом будущем. Коуч должен сделать тренировки безопасными для здоровья клиента. И я бы вообще ввел отдельный курс ликбеза для тренеров по безопасности в работе.
– На что вы ориентируетесь в плане расширения профессиональных интересов?
Я начал серьезнее изучать цигун. Смотрю на анатомию и хочу разобрать функционал техники. Также мне интересны тестирования по кинезиологии. Еще сейчас хорошо приживается методика PFN. Становятся популярным некоторые методики работы с коленом и стопой. Значит, нужно дальше это развивать. В целом на практике приживается то, что просто и эффективно.
– Сейчас тренеры начали предлагать клиентам поработать со стопой, с тазом и т.п. В целом это безопасно или нужно изначально получать рекомендации от специалиста с медобразованием?
Это тонкий вопрос. Ведь может быть плохой тренер по легкой атлетике, а может быть и хороший фитнес-тренер, который умеет работать по какой-то методике с отдельными частями тела. Может врач быть компетентным специалистом, но с обратной связью у него не очень, а может быть просто плохой специалист.
– Будут ли в будущем нужны услуги специалистов реабилитологи или можно будет решить вопросы с помощью тренажеров?
В Германии, например, пациент с определенного этапа реабилитации возвращается домой и учится пользоваться специальным тренажером. Он настроен по определенной программе оператором (это даже не врач). Человек сам занимается и раз в неделю проходит определенный тест. С точки зрения экономии денег, это хорошо, а вот в плане функциональности для человека – не очень. Получается, что он отрабатывает какое-то движение в тренажере, которое в жизни никак не применяет. После этого обычно нужно доработать что-то с инструктором, чтобы адаптировать его к жизни. Да, какие-то функции можно переложить на робота. Но машина пока не может квалифицированно выполнить качественную работу с множеством вводных.
– В будущем будет стираться грань между реабилитацией и восстановительным фитнесом?
Я бы ее стер, но поэтапно. Сначала человеком должны заниматься медики в больнице, потом реабилитационный центр, после чего уже можно выбирать специализированные практики и далее – фитнес- тренера. У каждого тут своя функция.
В целом же в реабилитации нет ничего недостижимого, пока человек жив. На любом этапе для человека можно и нужно что-то пробовать сделать. Применять движение и не останавливаться – это утверждение применимо к любым заболеваниям.
– Какими видами фитнеса и спорта вы предпочитаете заниматься сами?
В среднем у меня выходит 3-4 тренировки в неделю: функционалка, расслабление, силовые плюс какое-то двигательное развлечение, чтобы не заскучать. Летом езжу на велосипеде, за неделю получается минимум 200 км. Занимаюсь на TRX или на подвесной системе. Периодически подключаю силовые, практикую цигун, соматику. Со следующего года планирую ввести легкую атлетику.
– Какая есть мечта у реабилитолога?
Короткая – качественный прорыв в написании курса по психосоматике (движение и психология), пока что я набираю материал. Также я готовлю обучающий курс «Эмоциональное тело», который научит пользоваться физически телом в связи с эмоциями.
Глобальная мечта – чтобы в нашей стране ввели лечебную физкультуру как отдельную серьезную специальность, собрав самые последние методики, в том числе из заграничных курсов, чтобы будущим специалистам не приходилось самим все «добывать». Конечно, мне бы хотелось поучаствовать в разработке такого курса, мне есть что сказать по этой теме.
